Лес за Гранью Мира (сборник) - Страница 280

К оглавлению

280

Ральф говорил бодро, но грусть, что приходит в конце битвы, закралась в его сердце. Он задрожал, затрясся, крупные слёзы хлынули из его глаз и покатились по щекам, а лицо стало строгим.

Урсула взяла его за руки, приласкала, поцеловала и стала вспоминать о том, как они вместе ехали к Каштановой долине. Вскоре рассудок вновь вернулся к юноше, и он взял себя в руки, как это уже происходило с ним однажды, в то время, о котором Урсула напомнила ему. В ответ он поцеловал её и начал рассказывать о своей старой комнате в башне дворца.

Но вот на поле появились двое всадников. Они остановились возле холма, и один из них соскочил с коня. Это был Николас Длинноногий. Он обнял Ральфа, поцеловал его и, несмотря на свою седую бороду и крепкий вид, заплакал. Он не знал, что сказать, и потому не нашёл ничего лучшего, как спросить:

– Мой маленький лорд, это Вы были сегодня утром командиром или этот крепкий разбойник?

Разбойником он назвал Стефана с Холмов, который засмеялся в ответ:

– Нет, Николас, я был глупцом, а этот юноша – мудрым воином. Но, лорд Ральф, я надеюсь, Вы простите меня за то, что мы не смогли перебить их всех – они ни в какую не хотели больше сопротивляться. Что теперь нам с ними делать?

Ральф нахмурился, немного подумал, а потом спросил:

– Сколько вы взяли в плен?

Стефан ответил:

– Около двух сотен.

Ральф сказал:

– Хорошо. Заберите у них доспехи с оружием, и пусть человек двадцать наших всадников загонят их обратно в Приграничный лес, откуда они пришли, но передайте им от меня такие слова: я скоро очищу весь этот лес от разбойников.

Стефан уехал с этим поручением. Вскоре пришли Джайлс с ещё одним пастухом и задали такой же вопрос, на который получили такой же ответ.

Настал час перед полднем. Ральф встал, отвёл Ричарда в сторону и о чём-то переговорил с ним, а затем вернулся, взял Урсулу за руку и сказал:

– Любимая, теперь Ричард отведёт тебя в приятное жилище по эту сторону реки. Я бы не хотел, чтобы ты входила во дворец без меня, а мне надо будет вернуться в Руноград, чтобы привести оттуда моих отца и мать, как я обещал сделать после битвы. Если всё будет хорошо, то, я думаю, моя поездка не займёт много времени.

Урсула ответила:

– Милый друг, это как раз то, что я и сама хотела предложить тебе. Поспеши, чтобы быстрее вернуться, ибо мне тягостно ждать того момента, когда я смогу войти в твой дом, любимый.

Тогда Ральф обернулся к Николасу:

– Наше войско не такое большое, чтобы ты не смог быстро обеспечить его едой, хотя оно стало немного меньше, чем было этим утром, когда мы покидали Руноград.

– Это верно, маленький лорд, – ответил ему Николас, – знайте, что из всех битв эта удивительна: среди Ваших пастухов и среди прочих пехотинцев нет ни одного убитого, а только пятеро раненых. Из рыцарей потеряли троих убитыми и около пятнадцати ранеными. В числе этих последних и Ваш брат Хью, но его ранение не опасно.

– Это добрые вести, – сказал Ральф. – Но приведите же мне коня.

Когда коня привели, Ральф поцеловал Урсулу и отправился в путь. Она же ожидала его возвращения в доме Ричарда на берегу реки.

Глава XXX
Ральф возвращает отца и мать в Верхние Луга

Обратный путь в Руноград не занял много времени. Была ещё середина дня, когда Ральф прибыл в город, а потому он не преминул остановиться у дома Клемента и поднялся в комнату, где у окна в раздумье сидела дама Катерина. Раскрытые ладони лежали у неё на коленях. Ральф произнёс:

– Возрадуйся, крёстная! Ни Клемент, ни я не ранены, и всё сделано так, как должно.

Она лишь чуть пошевелилась в ответ, слёзы выступили на её глазах и покатились вниз по щекам.

– Что такое, крёстная? – спросил Ральф. – Это не похоже на слёзы радости. Что мучает тебя?

– Нет, – сказала Катерина, – я рада этим новостям, хотя, если честно, других я и не ожидала, но, дорогой крестник, прости мне мои слёзы в день твоего триумфа. И хотя эти слёзы нельзя назвать слезами радости, но их нельзя назвать и слезами печали. Это радость любви и грусть о прошедшем времени соединились сегодня в моём сердце. Позже ты вряд ли увидишь более весёлое лицо в залах Верхних Лугов, чем лицо твоей крёстной, так что ликуй, возвращай своих отца и мать и порадуй их сердца тем, что станет лучше любой похвалы тебе. Прощай, крестник, но вскоре жди меня в Верхних Лугах. Ты ведь придумаешь себе новые подвиги, отправишься навстречу опасностям и вновь вернёшься победителем. Прощай!

Ральф вышел из дома Клемента и направился к церкви святого Августина. Народ так толпился вокруг него на улицах, что у ворот монастыря ему пришлось обернуться и сказать:

– Добрые люди, возрадуйтесь, враг больше не угрожает Рунограду! И вот моё слово – запомните его – я прослежу за тем, чтобы вы жили в мире и покое!

Народ закричал от радости, а некоторые монахи, что стояли у ворот, услышав его слова, побежали и рассказали королю Питеру, что его сын уже вернулся с победой, так что к тому времени, как Ральф спешился у ворот монастырской гостиницы, король и его жена уже стояли перед ним, готовые к отъезду. Когда они увидели юношу, король Питер воскликнул:

– Не нужно говорить ни слова, сын мой, разве что ты захочешь рассказать всё святому отцу приору, который, как ты видишь, уже выходит к нам!

Ральф сказал:

– Отец и мать, я прошу вас благословить меня, а также прошу благословения у пришедшего отца приора. Рассказ мой короток. Мы разбили врагов, большинство убили, а остальных прогнали, как стадо свиней, в их твердыню в Приграничном лесу, где на самом деле я буду ещё раньше, чем мир успеет состариться на один месяц. С нашей стороны было убито только трое человек и несколько ранено, среди раненых и ваш сын Хью, но его ранение неопасно.

280